Биография Эдриана Ньюи: от мечтателя до живой легенды, часть 1
В преддверии нового гоночного сезона «Формулы-1» рассказываем о главном творце паддока Эдриане Ньюи, создавшем не одну чемпионскую машину. Часть 1 из 3.
В спорте больших достижений практически не встретить случайных людей. Это справедливо для множества дисциплин, но в не слишком «многолюдном» паддоке Королевских гонок это ощущается особенно явно. Чтобы построить конкурентноспособный коллектив, все его звенья должны работать как часы. Каждый, кто так или иначе причастен к тому, что мы любим наблюдать на трассе, не просто настоящий профи, но и преданный фанат своего дела.
«Формула-1» — своеобразный автоспортивный Клондайк, но даже среди такой россыпи самородков нетрудно заметить тех, чей калибр существенно превосходит окружающих. Чаще в список героев своего времени попадают такие гонщики, как Ники Лауда, Михаэль Шумахер, Айртон Сенна, чуть реже — руководители команд: Жан Тодт, Росс Браун, Тото Вольфф. Вы, скорее всего, слышали эти имена и прекрасно представляете, о ком идёт речь. В этом нет ничего удивительного — такие люди постоянно находятся в поле зрения прессы и болельщиков, а значит, именно они в глазах публики ответственны за итоговый результат команды.
Про целый легион за их спинами частенько забывают, но этот рассказ как раз о человеке, который, как бы ему ни хотелось, не смог оказаться в тени главных действующих лиц Большого цирка — Эдриане Ньюи, техническом директоре команды Red Bull.
Те, кто хоть отдалённо знаком с «Формулой-1», наверняка слышали о самом успешном конструкторе в её истории. Сегодня каждый гоночный коллектив мечтал бы облачить выходца из Стратфорда в свою форму, но путь к всеобщему признанию редко бывает гладким. В случае с Ньюи это точно не была планомерно восходящая прямая, да и само его появление на мировой арене нельзя назвать закономерным. Вся жизнь этого человека очень похожа на захватывающую сказку об амбициозном мечтателе с невероятно счастливым финалом.
Старт
Эдриан Ньюи появился на свет 26 декабря 1958 года в определённо не самой состоятельной, но очень примечательной семье. Его родители Эдвина и Ричард встретились ещё во время войны. Она работала водителем скорой, а он — ветеринаром. В тот день пациентом неотложки волею судеб стала пиренейская горная собака. Эксцентричная девушка вопреки своему амплуа тяготела к искусству, а медик всей душой был влюблён в физику и инженерию. Оказавшись младшим ребёнком в семье (сводный брат Тим на семь лет старше), Эдриан, похоже, выиграл свой главный приз в генетической лотерее: любовь ко всему красивому и автомобилям в придачу. И хотя родители не могли похвастаться «резиновым» банковским счётом, в их гараже всегда было несколько крайне симпатичных моделей тех лет. Несмотря на частые совместные поездки, автопарк не пополнялся практичными универсалами или микроавтобусами. Их «семейный» формат — спортивное купе. Обязательно «доведённое до ума» ловкими руками Ричарда.
Немудрено, что Ньюи-младшего завораживали работы отца, а страсть к «поделкам» очень скоро передалась и ему.
В четыре года пришло время отправиться учиться. В качестве первого «пристанища» была выбрана школа монастыря, находившегося неподалёку. Главным камнем преткновения стала ведущая рука — Эдриан родился левшой. Его упорно переучивали, но безуспешно. Подходы местных педагогов сегодня вызвали бы ряд вопросов, но тогда подобное было в порядке вещей. В итоге к моменту начала подготовки к школе Ньюи совсем не умел писать. Так мальчик попал в самый слабый класс, где об усердной учёбе речи не шло. С одной стороны, это печально, но с другой — появились «лишние» часы для самостоятельного творчества.
В восемь Эдриан впервые попробовал себя в роли пилота. Болидом стал карт (совершенно неважно, что он был педальным). Конечно, без «украшательств» не обошлось. Вскоре авто облачили в комплект самодельных обвесов, которые должны были напоминать оперение машин «Формулы-1». Доработки коснулись и продвинутого для тех лет велосипеда. Он получил перфорированную раму и алюминиевую стойку сидения. Только вот о прочности конструкции Ньюи тогда ещё не задумывался, поэтому нагруженные детали в скорости «сдались».
В 10 лет будущий гений аэродинамики поучаствовал в своём первом масштабном проекте, правда, в качестве подмастерья. В семейном гараже появилась новинка — красный Lotus Elan. В целях экономии куплен автомобиль был в виде набора запчастей для самостоятельной сборки. Ни о какой «машине за выходные» речи, естественно, не шло, хотя рекламные буклеты и утверждали, что построить купе можно за один уик-энд. Работа затянулась, но процесс был куда важнее результата: воочию увидеть, как из груды деталей рождается настоящий автомобиль — бесценно.
Понятно, что большая часть задач по созданию Elan легла на плечи взрослых, поэтому, помимо посильной помощи в мастерской, Ньюи занялся более типичными для ребёнка вещами — сборкой моделей. К слову, любимыми стали как раз Lotus, а именно гоночный Lotus 49. Та машина была действительно хороша, а уменьшенная в 12 раз копия отличалась не только визуальной красотой, но и завидной детализацией. Все узлы были промаркированы, что позволило самостоятельно разобраться в том, как называются и работают механизмы, а главное — зачем они нужны.
Инженерный склад ума, очевидно, не давал покоя, и в 12 лет пришло время для экспериментов в аэродинамике. Первыми «под раздачу» попали фломастеры с кастомным оперением, превращающим их в почти полноценные дротики. Правда, такие мелкие шалости были скорее способом скоротать минуты на уроках. После них можно было приступать к настоящему творчеству. К этому моменту воплощать в жизнь чужие модели стало неинтересно, поэтому мальчик погрузился в рисование. Основа всё ещё не была авторской — в ход шли машины, освещаемые журналом Autosport, но они быстро обрастали «тюнингом», который теоретически мог бы их украсить как в прямом, так и сугубо техническом смысле.
Вскоре бумага перестала вмещать в себя все идеи, и им пришлось добавить третье измерение. На счастье, рядом с домом находился сарай, наспех переоборудованный в мастерскую. Там и начали твориться чудеса: из стекловолокна, смолы и обрезков металла рождались кузова уникальных моделек, которые потом приходилось стыковать с фабричными колёсами и мотором. Естественно, оставлять их на полке в комнате было бы преступлением, поэтому плоды трудов с гордостью презентовались товарищам всё в той же школе. К сожалению, это было единственным существенным достижением — все академические дисциплины шли из рук вон плохо, и даже физика, которая должна была бы заинтересовать юного гения, не вызвала должного энтузиазма. Возможно, из-за нелепой перепалки с учителем, пытавшимся доказать, что трение — это плохо.
Скорее всего, уже тогда в мальчике смогли разглядеть потенциал, но на отзывы преподавателей это повлияло слабо.
«Может преуспеть, если возьмётся за голову. Я сожалею, что его поведение в классе так часто оказывается чрезвычайно глупым».
«Бескорыстный, небрежный и довольно унылый».
Такая обратная связь легко может деморализовать, но подобные пренебрежительные высказывания возымели обратный эффект, только укрепив желание Эдриана добиться успеха вопреки всему.
Разгон
Каким бы неординарным ни было семейство Ньюи, фамильные традиции были им не чужды. Одной из них являлось обучение в школе Рептон, куда Эдриан и отправился в 13 лет. Тяги к учёбе от смены локации не появилось, зато проблем с одноклассниками стало больше. Не самые внушительные спортивные достижения и откровенно непопулярное хобби, мягко говоря, не помогли завести друзей в новом месте. Искать утешение приходилось всё в тех же рисунках и моделировании, а годом позже к ним прибавилось ещё одно занятие — картинг.
Первый визит на трассу получился скорее обзорным, да и прокатных машин в те времена ещё практически не существовало. Единственным способом выйти на старт была покупка собственной техники. Очевидно, вкладывать немалую сумму в то, что рискует очень скоро надоесть, не было никакого смысла (во всяком случае для родителей), поэтому уговор был простым: Эдриан должен заработать половину стоимости «железного коня» самостоятельно. Несложно догадаться, что именно так и произошло — со временем нужная сумма была собрана, и осенью едва живой Barlotti прибыл на тренировку в Шенингтон.
Результат заезда был закономерен — карт оказался неприлично медленным. Частично отставание от конкурентов можно было списать на водителя, но львиная доля гандикапа оставалась на совести мотора. С ним нужно было срочно что-то делать, но домашний гараж для этого уже не подходил. Новой «базой» стала школьная мастерская, где один из учителей разрешил работать в свободное время.
Простое устранение неисправностей и обширное ТО не особо сказались на хронометраже, поэтому доводка продолжилась. Ради изменений в шасси пришлось пройти ускоренные курсы сварки, а на поршни «пободрее» довольно долго зарабатывать. К зиме на «болиде» появилось даже электронное зажигание.
Понятно, что такого «Франкенштейна» необходимо было тестировать, и делать это приходилось в школьных дворах. Двухтактный двигатель сам по себе создаёт много шума, особенно без глушителя. Терпеть такую канонаду руководство не хотело и запретило продолжать проект в стенах учебного заведения.
Случившаяся неприятность могла бы сделать будни в Рептоне совсем серыми, но этого не произошло… Эдриана Ньюи вместе с Джереми Кларксоном исключили. Правда, за несколько иные подростковые «шалости». Так случилось, что две заметные фигуры автомобильного мира учились в одной школе в один и тот же период. К слову, экс-ведущий Top Gear частенько делится забавными обличительными историями с Эдрианом в главной роли. Правда, в его рассказах всё обычно гипертрофированно.
Примечательно, что несмотря на все, мягко говоря, разногласия с руководством учебного заведения, портреты обоих оказались в зале славы по соседству с другими выдающимися выпускниками.
Очередная неудача на учебном поприще никак не отразилась на главной страсти будущего конструктора. Во-первых, он наконец проехал боевые заезды на своей многострадальной технике. Роль пилота, очевидно, пришлась молодому человеку не совсем впору, но опыт помог почувствовать себя немного ближе к такому желанному спортивному миру. Во-вторых, Ньюи взялся за ещё одну крайне амбициозную задачу — проектирование собственного гоночного автомобиля для дорог общего пользования. Чуть забегая вперёд, скажем, что проект в итоге был заброшен, но важен в конечном счёте оказался не сам результат, а люди, с которыми свела эта работа. Главное «приобретение» — знакомство с Иэном Ридом, трудящимся в Delta Racing. Специалист ответил на одно из писем, написанное Эдрианом, что, по сути, положило начало если не дружбе, то многолетнему товариществу. Помимо прикладных советов, Иэн практически настоял на том, чтобы будущий конструктор отправился в университет. Решающим стало то, что без степени даже в те годы в профессиональную команду было не попасть.
В 1977 году Эдриан поступил на первый курс Саутгемптона на специальность «Аэронавтика и космонавтика». Выбор был сделан не случайно — тогда в этом университете была действующая аэродинамическая труба, которой пользовались команды March и Brabham. Учёба же предполагала периодическое присутствие возле этого оборудования, а значит, шанс познакомиться с кем-то из Королевских гонок был максимальным. Кроме того, на курсе преподавали аэродинамику и рассказывали о лёгких конструкциях. В гоночной среде это как раз то, что нужно.
Если вы думаете, что гениальный человек, коим, без сомнения, и является Эдриан Ньюи, безоговорочно талантлив во всём, то это не совсем так. Уровня среднего образования катастрофически не хватало, чтобы поспеть за программой. Многое приходилось навёрстывать, а это особенно трудно, учитывая высокий темп обучения. Уже зимой он был близок к отчаянию и всерьёз думал над тем, чтобы бросить университет. В дело вмешался знакомый нам господин Рид, напомнивший о том, что о любых перспективах можно забыть, если не приложить достаточно усилий. И, знаете, это сработало! Похоже, именно в те годы установка никогда не сдаваться стала верной спутницей юноши.
То, в чём он мог разобраться, пошло чуть проще, а более сложные «материи» просто вызубривались. Это дало некоторые плоды и помогло продержаться в течение всего времени, отведённого для академических дисциплин. Самое комичное, что главным камнем преткновения оказалась математика. Необычно для конструктора, правда? Помимо базовых знаний, университет научил не менее важным вещам — полной концентрации на задаче и максимальной самоотдаче в работе. С тех самых пор абсолютное погружение в процесс стало одновременно сильной стороной и уязвимостью Эдриана Ньюи.
«В гоночные уик-энды у меня включается туннельное зрение: я не вижу ничего ни слева, ни справа, только то, что находится прямо передо мной».
Это совершенно точно идёт на пользу карьере, но в той же степени негативно сказывается на личной жизни.
Важно понимать, что время обучения в университете совпало с периодом первых робких попыток освоения аэродинамики в «Формуле-1». Конструкторы, по совместительству являющиеся инженерами-механиками, потихоньку начали прилаживать более хитрые антикрылья (с развитыми торцевыми пластинами) и облачать болид в аэродинамические юбки. Правда, ни о каких более серьёзных изысканиях речи ещё не шло. Тем не менее этот спорт стал первым, в котором роль набегающих воздушных потоков впервые заметили, хоть и не в полной мере успели осознать весь спектр их влияния на поведение болида. Это лишь укрепило желание Ньюи попасть в гоночный коллектив и шагать в ногу с доступными «Формуле-1» технологиями.
Главным хитом 1977 года стал Lotus 78. Машина не выиграла чемпионат, но благодаря простому и одновременно гениальному решению — использованию граунд-эффекта — в разы повысила свою эффективность. В 1978-м наработки «огранили», и Lotus 79 уже не было равных. Суть явления, если совсем упростить, в следующем: из-за формы днища и особой конструкции порогов под автомобилем создаётся область пониженного давления, причём чем быстрее едешь, тем это заметнее. Таким образом болид буквально «прилипает» к дороге и может проходить повороты на очень высокой скорости.
Впечатляющий и очень нестандартный шаг в развитии архитектуры «спортивного снаряда» вдохновил Ньюи на исследования в этой области. Его дипломный проект был полностью посвящён этому явлению применительно к обычному, если можно так сказать, спортивному автомобилю.
Работа получилась уникальной: Эдриан придумал и воссоздал модель автомобиля в масштабе 1:4, провёл массу тестов в аэродинамической трубе и в результате получил прототип, генерирующий очень много прижимной силы. У этого был ряд недостатков, главный из них — абсолютно некомфортная, жёсткая подвеска, не особо годящаяся для использования в городе. Правда, здесь быстро нашлось изящное решение — внедрение ходовой части с частично изменяющейся геометрий. Это было первым подобным исследованием в области спорткаров, и оно определённо дало свои плоды.
В 1980-м заслуженная и местами выстраданная «корочка» была получена. Казалось бы, самое тяжёлое позади, но это оказалось не более чем иллюзией.
Анонсирующие фото: legion-media.ru